Где только не водится карась! И в крохотном прудике, и в озере площадью несколько квадратных километров, и в болотистой речушке, и в заливах крупных рек, например Амура. Часто его встречают в заморном водоеме, даже в таком, про который трудно сказать, что здесь может водиться какая-либо рыба. Карась живет и в тех болотах или карьерах, которые промерзают до дна. Он может и в лед вмерзнуть, главное, чтобы внутренние ткани и кровь не промерзли. Есть карасиные озерца – мелкие, совершенно заросшие, в них ничего больше не водится. Если кислорода настолько мало, что карасю его не хватает, то первым гибнет серебряный – он менее вынослив, чем золотой.
Этой рыбе нравится илистое дно с большим количеством водорослей. Золотой карась совсем не переносит течения, а серебряный любит лишь очень слабое, поэтому он чаще, чем золотой, встречается в заливах и заводях. У золотого карася тело более круглой формы, чем у серебряного. Первый из них менее подвижен, и в рационе у него больше растительной пищи, чем у второго. Оба держатся небольшими группами, крупные – в одиночку и только на время нереста собираются в маленькие стайки. Обычно они обитают вместе, в их биологии очень много общего, поэтому разговор о них пойдет, как об одной рыбе.
Карась – домосед: больших кормовых и нерестовых миграций не совершает. Только осенью, с наступлением похолоданий, он отходит на глубокие места. Далеко от берега не встречается, так как там не бывает растительности, среди которой он любит стоять. Поэтому с лодки его ловят редко, обычно – с берега. Удильщики в “окно” забрасывают насадку, а если его нет, то за край растительности. Когда собираются ловить в течение нескольких дней, “окна” делают искусственно: заходят в воду, вырывают водоросли и посыпают дно песком. Надо всегда помнить, что насадка может провалиться в ил и карасю трудно будет ее найти. Поэтому спуск лески – расстояние между поплавком и крючком следует определять очень точно, критически относиться к показаниям глубомера – ведь он тоже проваливается в ил.
Весной карась начинает клевать вскоре после того, как поднимется из зимовальной ямы. Это бывает позже, чем у других рыб. В такое время его надо ловить на мелких местах – здесь вода прогревается раньше, чем на глубоких. Жор бывает за несколько дней до нереста и через несколько дней после него…
Неподалеку от того места, где красавица Истра впадает в реку Москву, среди густого леса есть старинный пруд. В нем водятся золотые караси, их здесь так много, а корма так мало, что это, собственно, карасики: мелкие, тугорослые. Клюют они дружно, как-то даже деловито. Однажды, не добившись успеха ни на Истре, ни на реке Москве, я заглянул на этот пруд.
Утро было теплое и ясное. Деревья, подступающие к самой воде, защищают пруд не только от ветра, но и от солнца. Поэтому вода казалась черной и густой, поверхность ее блестела. Я сидел на обрывистом берегу, поросшем реденькой травкой. Вполне обходился одной удочкой: едва поплавок занимал вертикальное положение, как тут же уходил в сторону и заглублялся.
Однако в девять часов, когда на пруд заглянуло солнце, карасики как-то вдруг притихли. Я не поверил, что клев может так рано прекратиться, и, положив удочку на рогульки, стал ждать. Солнце поднялось еще выше и осветило часть берега. И тут я заметил, что торчавшие из воды около моих ног травинки начали колебаться. Потом они стали колебаться влево от меня, потом – вправо – везде, где солнечные лучи начинали касаться воды. Затем, когда солнце поднялось еще выше, тянувшаяся вдоль берега полоса воды шириной метра два будто закипела. Создавалось впечатление, что кто-то, поднимаясь со дна, плещется, не дает воде успокоиться или к ней прорвалось огромное количество родничков. В чем дело?
Около меня было мелко, и я стал всматриваться в воду. Сразу же стало ясно: карасики… нерестятся. Вот один из них подплыл к травинке, встал бочком к ней и начал тереться об нее, быстро-быстро работая плавниками. Видимо, это была самочка – когда она отошла, подплыл другой карасик, и все повторилось.
Я смотрел налево, направо и всюду видел такую же картину. Караси и карасихи вели себя очень забавно. Они крутились около травинок не только у дна, но и у поверхности воды, их было очень много. Вот почему казалось, что вода кипит.
Так продолжалось немногим более часа. Затем поверхность пруда успокоилась – нерест окончился, карасики ушли в укромные места, чтобы отдохнуть.
